«Имеется остаток акций на сумму 7126 долларов. Эти акции, принадлежащие
Смоку Беллью и Джеку Малышу, не стоят ничего и могут быть приобретены
бесплатно, по первому требованию, любым жителем Доусона, желающим
переменить местожительство и насладиться тишиной и уединением
в поселке Тру-ля-ля»
День -730-й
Я закрыл книгу в фиолетовой обложке, десятый том четырнадцатитомного собрания сочинений Джека Лондона. Все мы с детства знаем волшебные названия из северных рассказов: Клондайк, Доусон, Сороковая Миля, Чилкутский перевал. Как ни странно, всё это названия реальных мест (разве что за исключением Нежданного озера), многие из которых существуют и поныне. И их вполне можно посетить, увидеть, пощупать. А если есть время и деньги, то почему бы этого и не сделать – подумал я и открыл гуглокарты...
Правда, потом грянул курс рубля, смена работы и смена города проживания – и поездка стала откладываться и откладываться.
День -365-й
В каждом путешествии есть три стадии: планирование, собственно путешествие и воспоминание. Кому-то может показаться, что само путешествие намного интереснее всего остального, но лично для меня все три стадии в равной степени интересны и захватывающи. Судите сами: разве не прекрасно наметить и проработать путь, состоящий из перелётов, поездов, пешего похода, 3-хдневного морского круиза и прочих автомобильно-автобусных поездок? Водить пальчиком по карте, заново вспоминая топонимы из глубокой юности? Копаться в интернетах на предмет билетов, бронирований, достопримечательностей? Здорово же, ну!
В сентябре 2015-го я обозрел финансы, план отпусков, мысленно заглянул внутрь себя на предмет не расхотел ли... Не расхотел!
День -200-й
С авиабилетами проблем не было (маршрут нарисовался Тюмень-Москва-Хельсинки-Рейкьявик-Ванкувер), гостиниц на букинге навалом, но вот Аляскинское Морское Пароходство мало того, что все никак не публиковало летнее расписание, но и когда все-таки его опубликовало – продажу билетов организовало через сайт, закрытый для российских ай-пи; причем сайт просто отказывался загружаться, безо всяких предупреждений о недопустимости. Типа санкции, не знаю. Смысл данного кунштюка ускользает – анонимайзеров в сети море.
Еще одна интересная особенность – онлайн-бронирование и покупки в аляскинских местных компаниях (доступ в нацпарк, автобус, поезд) находятся на весьма непродвинутом уровне, дважды пришлось звонить(!) в ночи, чтобы передать номер карты и сделать покупку.
Сам же маршрут был построен максимально напоминающим путь золотых лихорадчников (включая Джека Лондона и Смока Беллью): морем из смежных штатов до Аляски, в частности до Скагуэя, далее пешком через Чилкутский перевал, далее автобусами до Уайтхорса, оттуда автобусами же до Доусона. Из Доусона был решено возвращаться через Фербенск и Трансаляскинскую железную дорогу до Анкориджа. Понятно, что от Уайтхорса до Доусона по олдскулу и хардкору надо бы на лодке... но на это бы ушло гораздо больше времени.
День -100-й
Маршрут полностью построен и почти полностью оплачен. Отпуск согласован. Настроение не то чтобы чемоданное – скорее рюкзачное.
День 1-й (10 августа 2016 года)
Как говорил Конфуций: “Путь длиной в десять тысяч ли начинается с TJM-MOW”. Вот я и стартовал в Москву, где друзья уже собрались на проводы в одном из пабов
в московском такси, водитель Жаурбек:
– откуда пирилетели уважаемый?
– так-то с Тюмени
– надолго к нам?
После нескольких пинт, слегка покачиваясь, прибыл на Ленинградский вокзал – ибо путь до Хельсинок предстоял на поезде “Лев Толстой”. Не спрашивайте почему – так захотелось. В поезде, к слову, отличный ресторан. В купе со мною ехали глухонемые финны.
День 2-й
В финской столице сделали чрезвычайно удобную пересадку с русских поездов в аэропорт – выходишь в Тиккуриле, с соседней платформы раз в 10 минут ходит городская электричка маршрута I (латинская буква “И”) до воздушной гавани. Ехать 6 минут. Гораздо сложнее было найти в аэропорту камеру хранения – до самолета было 5 часов, хотелось съездить в город. Час расспросов и хождений по терминалам наконец привели меня в нужное место, и на том же городском поезде я рванул в Хельсинки.
Времени было немного, посему просто пробежался по центру, мимо собора кафедрального да рынка рыбного. Как потом мне объяснили бывалые – собственно, больше там смотреть и нечего (утрирую).
Далее был бросок в Вантаа, погрузка в самолет Исландского авиаотряда и 3 часа лёту до Кефлавика. Над всей Исландией было чрезвычайно облачное небо, и кроме километровой окрестности аэродрома увидеть ничего не удалось. Пересадка в Кефлавике отвратительная, возможно это связано с текущей реконструкцией здания. Но запихнуть улетающие с разницей в полчаса 8 (!) рейсов до Северной Америки в 4 рядом расположенных гейта – было плохой идеей. Толпа, теснота, давка; были бы вместо американцев наши – драк не избежать.
Неувиденная Исландия была с лихвой компенсирована отличной погодой над Гренландией – третий, что ли, раз над оной лечу, и с каждым разом посетить страну живописных ледников и суровых фьордов хочется все сильнее. Но потом, потом...
В 7 вечера местного времени мы приземлились в Ванкувере. До центра города бегает местное метро и вскоре мощный джетлаг сморил меня в одном из отелей. Как-никак полмира пролетел.
День 3-й
Встал, опять же обусловленный джетлагом, то есть рано, часа в 4. В 5 пришёл такси, в 5:15 был на ж.-д. вокзале Ванкувер-Тихоокеанский-Центральный. Поезд компании Амтрак направляется в сторону США, посему прям в здании вокзала, перед выходом на перрон происходит погран- и билетный контроль. Народу на контроле было прилично, поезд оказался заполненным, причем туристы составляли разве что половину – остальные были вполне местные. Сам поезд оказался давним знакомцем фирмы Тальго, подобные летают стрижами между Москвой и Нижним.
Дорога железная сперва петляет по задворкам Ванкувера, чем живо напомнило Москву. У нас если иностранец умный и не берет такси из аэропорта, а едет аэроэкспрессом, то полчаса промзон, уныния, тупого граффити и совокупляющихся бомжей ему гарантировано. Вместо златоглавых куполов, так сказать. Так вот здесь – то же самое, разве что бомжей не видно было, спали ещё, в полседьмого-то.
Зато по выезду с мегаполиса дорога выскакивает сразу на побережье Тихого океана и далее идет вдоль его. Утро, красоты, сельские местности, побережье. Совершенно случайно попутчицей в соседнем кресле оказалась соотечественница, посему поездка прошла под неспешные беседы о нравах и быте жителей Британской Колумбии
– Мы там домик летний у озера прикупили недавно,
типа дачи, дочка с мужем там сейчас, вот к ним еду
– Живете в Ванкувере, а дача в США? Почему?
– Дешевле
Через два часа, в полдевятого утра юркий стриж, миновав госграницу, примчал меня на маленький вокзальчик маленького городка Беллингхем, штат Вашингтон. Именно этот городок является крайней южной точкой проникновения АМП – потому, что он самый северный город континентальных США на Тихом океане, и как следствие – ближайший к Аляске.
Морвокзал Беллингхема находится рядом с ж.-д. вокзалом. Там есть требуемая касса, ибо для посадки на корапь АМП одной онлайн-регистрации недостаточно, надо обратить ее в бумажный посадочный талон. Также на морвокзале, но почему-то на улице, есть камера хранения; туда я с трудом впихнул рюкзак, чтобы погулять налегке – ибо пароход отходит в 18:00, и время на осмотр Беллингхема и закупку стратегического сырья было много.
Современный Беллингхем состоит из двух ранее раздельных городков – собственно Б-м и Фэйрхэвен, между двумя маленькими даунтаунами примерно километра три. Все поименованные объекты транспортной инфраструктуры находятся в Фэйрхэвене. Между даунтаунами раз в 20 минут курсирует автобус, на нём я приехал в центр Беллингхема, ничего интересного там не обнаружил. Основные примечательности города – природы там всякие красивые – находятся в окрестностях, на них времени не было. Обратно прошелся пешком по специальной тропе здоровья вдоль моря.
Посадка началась в 16:00, организована почти как самолетная – стойка, посадочные талоны, трап. Параллельно идет заезд автомобилей. Организация же размещения на корабле следующая: отдельно продаются билеты на проезд человека, отдельно – на провоз транспортного средства, отдельно – на занятие каюты. То есть, купив просто билет, ты можешь просто ехать на палубе; многие так и делают, ради экономии – каюта стоит примерно столько же, сколько сам билет, в моём случае – примерно по 400 долларов то и другое за проезд от Беллингхема до Скагуэя. Причем каюта двухместная оплачивается полностью, с одной стороны никого не подселят, с другой стороны – ехали бы вдвоем, сэкономили бы. А люди, желающие экономии едут на палубе, и спят там же – кто-то в спальниках на шезлонгах, кто-то ставит палатки (!).
Из прочей инфраструктуры имеется столовка и ресторан, первая работает все время, правда горячее подают в определенные часы, ресторан же работает только на завтрак, ланч и ужин. Алкоголь только в ресторане, на вынос вроде как нельзя. Также в комнате отдыха (ночью бескаютные там могут спать, днем должны освободить для прочих категорий) иногда показывают фильмы с ДВД, но я не смотрел, и так было куда взор направить.
Выйдя из Беллингхема и бросив прощальный взор на бухту и возвышающуюся в отдалении монументальную гору Бейкер, мы углубились в лабиринт островов, заливов и фьордов архипелага Александра.
День 4-й
Морской путь с «нижних 48» до Аляски почти не проходит по открытому океану, исключительно по проливам всяческим, называемыми купно «Внутренний проход». Великий океан показывался раза два, и только с одно бочка, и оба раза все было в тумане – но чувствовалось его дыхание моментально, корабль начинал существенно качаться на волнах, а свежепринятый завтрак стремился вырваться наружу с неподобающей стороны. Но обе встречи с океаном были не очень долгими, не более часа каждая. Все остальное время корабль шел узкостями.
Аляскинский архипелаг славен своей туристической привлекательностью, и круизные суда снуют там в промышленных количествах. Маленькие городки по берегам, величественная северная природа, фьорды и проливы, киты и прочая живность в воде, заснеженные вершины и срывающиеся прямо в море ледники – в общем, народу привлекает много. И платить за это они готовы тоже много.
При путешествии же на рейсовом пароме все это (за исключением ледников, в Глэйшер Бэй рейсовые не ходят, ибо там и не живет никто) открывается взору за существенно меньшую, хотя саму по себе и немалую, сумму. Впрочем, вершин тоже в наличии не наблюдалось, облачность была низкая-низкая, а по утрам так и вообще видимость в тумане падала до полукилометра. Однако и городки на пути были, и китов видели, и тюленей, и касаток всяких. Фотографий живности не будет, ибо хрен их в объектив поймаешь. Туманным утром касатки в количестве трёх выпрыгнули стройным клином где-то в 50 метрах от борта судна и меня на нем курящем и пьющим кофе. Быстро взведенный фотоаппарат 20 минут сканировал пустынные глади пролива Джонстона, но хитрые дельфины так и исчезли.
За второй день путешествия паром идет в основном территориальными водами Канады и в попутные порты не заходит. Чтобы, значить, канадцев не возить. А то чо они.
День 5-й
А здесь мы уже вошли обратно в США и сразу же пристали в городе Кетчикан. Как и почти вся юго-восточная Аляска город живет в основном за счет туризма, принимая круизёры и обеспечивая их пассажиров ювелирной продукцией, сувенирами и едой. Я не случайно поставил ювелирку на первое место: количество магазинов и лавок соответствующей направленности в прибрежной Аляске превосходит все разумно объяснимые пределы. Скорее всего, там действуют какие-нибудь налоговые послабления по сравнению с основной Америкой в целом и Аляской в частности. Знающие люди говорят, что в целом изделия чуть подешевле, чем обычно. Но я не приценивался.
Вот и центр Кетчикана весь состоит из сувенирных и ювелирных лавок. По которым в 7 утра уже вовсю бродят индусы с недавно пришвартовавшегося судна (почему-то на этом были сплошь индусы, остальные встреченные суда несли в основном белое и дальневосточное население).
Кроме того, бросается в глаза огромное количество малой авиации, в том числе гидросамолетов. Как в нашей любой деревеньке у речных мостков болтается лодка «Казанка», так и на Аляске на акватории заднего двора привязан на веревочке небольшой гидросамолетик.
– На Аляске на 800 тысяч населения – 150 тысяч малых самолетов.
Многие пилоты даже имеют лицензии...
Как потом рассказывали, и гидро- и просто самолеты можно купить за, например, 1600 долларов. Правда, такой дешевый будет скорее сделан всего из фанеры и в 1950-м году. Но много их, очень и очень много.
Меня ограненные камни интересуют мало, посему погуляв по небольшому центру я вернулся к своему пирсу, вблизи которого обнаружился паб, да еще и открывающийся в 8 утра. От, свезло! В пабе наливали аляскинский стаут и аляскинский виски. И тот и другой хоть и не дотягивают до лучших мировых марок, но вполне себе на среднем уровне.
В общем, следующие остановки в городках Врангель и Петербург я банально проспал. Но с другой стороны, там мы и стояли не 4 часа, как в Кетчикане, а по часу.
День 6-й
С утра пришвартовались в столице Аляски городе Джуно. Вернее, не в городе, а в 12 километрах от него. Некоторые пассажиры взяли такси и отправились в город – как потом выяснилось, заплатили за поездку 70 долларов. Таксо в Штатах дорогое, неудивительно что Убер там так популярен.
Я же никуда не поехал, ибо встречал Алексея, друга своего старинного закадычного, который пароходность решил пропустить, но прочую Аляску и Юкон увидеть. Добирался он менее извращенным способом, нежели я, всего-то с двумя пересадками в LAX и SEA. Трогательный реюнион состоялся, я провел небольшую экскурсию по кораблю, мы распили принесенную Лехой бутылочку вина.
В общем, от Джуно до Скагуэя не так уж и далеко, остановившись на часок в городке Хейнс, мы в 3 часа пополудни прибыли на конечный пункт нашего морского мини-путешествия. В отличие от предыдущих аляскинских городков, Скагуэй не размазан по побережью, а достаточно компактен. До гостиницы дошли пешком, там метров 500.
В Скагуэе нам нужно было сделать много всего разного – получить разрешение на нахождение в национальном парке, закупиться недостающим оборудованием и продовольствием, получить билеты на поезд, который подобрал бы нас по окончании пешего маршрута. Кроме того, хотелось бы осмотреть овеянный легендами городишко, поесть и выпить. К счастью, Скагуэй весьма компактен и мы везде успели, а где не успели – назавтра с утра успели.
Население Скагуэя составляет летом 2300 человек (большинство – сезонные рабочие индустрии гостеприимства, много филиппинцев), зимой 800, а на самом деле 500 потому, что многие уезжают на материк работать; с приходом же круизного лайнера даже летнее население удваивается. А с уходом возвращается в норму.
Помимо нашего парома, в порту Скагуэя стояло два лайнера, но они в основном в тамошние города заходят на день, а вечером уходят в направлении следующего порта. Поэтому часов в 6 деревянные тротуары города внезапно опустели...
День 7-й
Тропа через Чилкутский перевал овеяна славой Золотой Лихорадки 1898 года. План был пройти ее за 4.5 дня, от устья р. Дайя до озера Беннетт, где сесть на поезд и продолжить дальнейший путь через Каркросс и Уайтхорс. Посему утром 16 августа мы в полном обмундировании, со всеми нужными документами и приборами, полные предчувствий и предвкушений ступили на этот путь.
На данный момент Чилкутская тропа является национальным парком, доступ регламентирован, мусор не мусорить, плевки только в пакетик, ночевки только в отведенных местах. Отведенные места были выбраны исходя из равномерности будущего хода: Кэньон сити, Шип Кэмп, Дип Лэйк и Бэр Бун
Начинается тропа не из самого Скагуэя, а из соседнего ущелья, там, где река Дайя впадает в Тихий океан. Ранее на этом месте стоял город Дайя. Хотя слово “стоял” неявно предполагает хоть какую-то длительность действия, а городок существовал всего пару лет, моментально исчезнув с окончанием Золотой Лихорадки 1898 года. Скагуэй остался благодаря глубинам в морском порту, а равный ему по размерам и значению Дайя не выдержала борьбы с отвратительной батиметрией. Сейчас там ничего нет, лес и пара развалин.
– Закажите нам на завтра, пожалуйста, такси до Дайи
– У нас в Скагуэе нет такси
Чилкутская тропа начинается с неплохого взлета на где-то 60 метров, что сразу подготавливает путешественников к дальнейшему рельефу. Правда потом она спускается обратно к реке и первая часть пути до отметки Финнеган Пойнт в основном весьма плоска. Идти там 8 км, из них существенная часть проходит по мосткам над бобровыми озерами – заповедник, как-никак.
По пути обозреваются местные природы. Здесь, как и во всей узкой прибрежной Юго-Восточной Аляске (по-английски без затей именуемой panhandle, то есть чапельник) растут муссонные леса умеренного пояса: Скалистые горы не пропускают влагу Тихого океана внутрь континента, и она вся изливается на достаточно узкую территорию, в результате количество годовых осадков здесь огромно, климат достаточно мягок и привычная нам флора, хоть и остается привычной, имеет совершенно другие размеры. Обычные елки и осины здесь в два раза выше и толще привычных подмосковных, то же касается и грибов. К слову, из-за преимущественно западных ветров на Аляске флора явно евразийская и отличается от американской. В Аппалачах из знакомых грибов я встречал разве что дождевики, здесь же сплошь белые, подосиновики, черные и желтые грузди, вездесущие мухоморы. Да и деревья помянутые нам знакомы и узнаваемы, разве что лиственницы отсутствуют, как на побережье, так и в глубине континента. Загадка.
Отдохнув и перекусив на Финнеган Пойнт, полюбовавшись небольшим ледничком на противоположном борту долины мы тронулись далее. Предстояло еще 5 км, но уже посложнее, набор высоты начинался. А с ним начиналось и осознание некоторой перегруженности рюкзаков. Но тем не менее, часам к 5 мы добрались до запланированной первой стоянки, Кэньон Сити.
Да, здесь тоже пару лет существовал перевалочный городок, состоявший в основном из палаток, но имевший свои магазины, швейные мастерские и салуны, население достигало временами 5-8 тысяч. Опять-таки, на месте остались пара полуразваленных сараев и все. Сама стоянка в стороне от исторического и охраняемого места.
Одно из основных правил, о котором тебе долго и настойчиво говорят перед походом – уборка на ночь всей еды и прочих вкуснопахнущих предметов в специальные сейфы, дабы они не привлекали медведей. К числу вкуснопахнущих, к удивлению, относятся и газовые баллоны – оказывается, пропан почему-то тоже весьма привлекателен для мишек. Помимо сейфов, на большинстве стоянок есть также теплая изба либо отапливаемая стационарная палатка, биотуалеты, столики. На Финнегане и Кэньоне места под палатки посетителей просто расчищены, на других устроены помосты.
Весь день погода была пасмурной, но без дождя, температура была в районе +12 днем и +10 ночью.
День 8-й
Ранее тропа проходила в основном вдоль реки, но потом ее замучились чинить после многочисленных разливов и перенесли на склон левого борта долины. Поддерживать ее стало легче, однако туристам теперь приходится идти вверх-вниз все время. Так и прошел следующий день – иногда полого, иногда круто, реже вниз, чаще вверх, по величественному лесу. Облака были низкими, даже в просветах лесного покрова не наблюдалось практически ничего, лишь внизу шумела речка Дайя.
Миновав маленькую стоянку Плезант Кэмп и несколько тяжело дыша, 8 километров и 6 часов спустя мы прибыли в Шип Кэмп. Который, правильно, тоже имеет в своей истории два года славы и многотысячного населения. От которого, правильно, не осталось почти никакого следа.
Зато здесь находится штаб-квартира рейнджеров американской стороны нацпарка, множество помостов под палатки, несколько теплых изб (одна строится) и в целом это последнее перед перевалом в той или иной степени цивилизованное место.
В семь вечера рейнджерица Энн провела брифинг для 30 туристов на тему “завтра перевал, ноги вы обязательно промочите и умудохаетесь вусмерть”, а потом рассказала немного об истории Чилкутской тропы с показом фотографий и ответами на вопросы...
Обычно в любом походе, будь то горы или байдарки или велосипеды, я неважно себя чувствую в первый день, акклиматизационная приспособляемость моя неважнецкая, прямо скажем. Аппетит отсутствует, слабость, иногда тошнота. Такое я про себя давно знаю и живу с этим, приспосабливаюсь. Обычно плохое самочувствие уходит на второй день. Однако сейчас у меня продолжалась данная катаклизма, есть не мог, попил чаю и лег спать, ожидая улучшения.
День 9-й
“Улучшение” настигло меня на следующее утро, в часе ходьбы от Шип-Кэмпа, когда я потерял сознание. Там уже шел уверенный подъем и в какой-то момент все во мне (кроме разума) отказалось идти дальше: ноги, желудок, легкие, сердце. А поскольку разум упорствовал – то объединенные органы решили его вырубить. Ощущение не из приятных, особенно под рюкзаком в 20+ кг.
Хорошо хоть идущие параллельно туристы еще не все меня обогнали, передал весточку вперед, Лёхе, что авария. Он вернулся, посидели немного, тронулись назад. В Шип-Кэмпе еще была рейнджерица, не ушла на патрулирование тропы на перевале. Меня осмотрели, напоили чаем с витаминками. Часа три я валялся и приходил в себя, попутно работая с Лехой над непростым решением.
Был шанс, что, отдохнув и придя в себя, я смогу продолжить путь. Скорее всего, так бы и случилось (первый день на подъеме на Эльбрус был даже похуже этого, но там я быстро оклемался). Однако, однако... На том конце тропы мы должны были успеть на поезд, который ходит раз в день и – что немаловажно – не каждый день. Наше расписание было таково, что, опоздав на оный мы бы застряли на Беннетте на двое суток. И вся дальнейшая наша поездка была бы нарушена напрочь – гостиницы, переезды, перелеты. В возвращении назад по знакомой тропе уверенности было больше и в час дня нелегкое решение было принято: мы идем назад в Скагуэй.
-Так и скажите будущим туристам: даже если вы были
на Эльбрусе и Килиманджаро, не факт, что вы
пройдете Чилкут. Был, мол, такой случай...
К вечеру – со мной в совершенно неприглядном состоянии – мы доковыляли обратно в Кэньон. Весь день моросило, мокрые были насквозь. Тут не могу не похвалить свою куртейку мембранную от Ред Фокса: снаружи всё было мокрым от дождя, внутри от пота, но сама мембрана была сухой...
День 10-й
Как ни странно, сильно не улучшилось самочувствие и на следующий день. Но отступать было некуда, надо было идти. Вернее, отступать было есть куда, и мы этим собственно и занимались, но само отступление было ничуть не легче наступления. Разве что итог четче просматривался. В общем, было тяжко и безрадостно, по крайней мере мне. Но к четырем часам мы-таки спустились на начало тропы, поймали машину (забесплатно) и вернулись в гостиницу.
В дальнейшем основной заботой было постирать все вещи и обувь – ибо тропа хоть и размечена, но в основном являет собой – собственно – тропу. По земле. Которая в дождь превращается в грязь. В общем, грязные мы были как черти. Хорошо при гостинице есть стиральные машины за монеты.
Надо было еще обменять поездные билеты, но это было несложно. За ужином опять почувствовал себя мерзко и тошнотно, пришлось ретироваться в номер и забыться тяжким сном. Без сновидений. Чилкут не дался.
Денек не задался и рассказ вышел коротким, так что слушайте начало повествования про Лихорадку 98-го года.
Во-первых, неожиданно для себя понял, что перевод выражения Gold Rush, в общем-то, неточен. Основное значение слова “раш” – “порыв”, “стремление”, “гонка” наконец. А для лихорадочного поиска золота в английском есть отдельное выражение gold fever, правда оно используется крайне редко. Во-вторых, для всех лихорадка 98-го года однозначно связана с Аляской, в то время как на самом-то деле река Клондайк и город Доусон находятся, в общем-то, в Канаде. Юконское золото нашли в 96-м, пока весть достигла “нижних 48 штатов” – наступил 97-й. Народу ломанулось уйма, но попасть в среднее течение Юкона было не так-то просто. Некоторые корабли шли до Нома в устье Юкона, там народ пересаживался на речные суда и шёл дальше вверх по реке, причем пароходов к тому времени там не было, нанимали индейцев с лодками. Это было очень долго и до зимы успели немногие. Еще был канадский сухопутный путь, из Эдмонтона повозками до верховьев Юкона – проблема была в том, что дорог или даже направлений в тогдашней лесотундре попросту не было и выбравшие этот путь добрались до Доусона только через два года и в сильно поредевшем составе.
Самый быстрый был путь через Дайю, Чилкутский перевал, озёра по ту сторону хребта и далее по Юкону. Путь был относительно быстрым, но включал в себя 60 километров пешком через перевал и постройку лодки впоследствии. Кроме того, по хребту проходила граница США и Канады. И перед перевалом стояла канадская таможня. И стремящегося золотоискателя могли вполне себе не пустить в Канаду – если у него не было с собой 1200 кг (тысяча двухсот килограмм!) продовольствия и оборудования; именно такое количество по мнению канадских властей требовалось человеку, чтобы не помереть с голоду в течение года.
Лошадей в Скагуэе было мало, хотя и везли их активно, более того через крутой Чилкут лошадь вряд ли пройдет – посему в основном пресловутые килограммы народ тащил на себе, или на индейцах, если деньги были. Каждый километр пути приходилось проходить по примерно 20 раз, туда-обратно. В общем, та еще развлекуха.
Перевалив через перевал и пройдя еще 25 километров, лихорадочники оказывались на озере Беннетт, откуда уже надо было путешествовать по воде. В результате, осенью 97-го на Беннетте не осталось лесов. А существенная часть построенных лодок не пережила и первой мили водного похода, ибо была построена зубными врачами, мэрами, музыкантами и прочими возомнившими себя пионерами жителями теплых комфортабельных городов. Что и говорить, смертность по дороге была, мягко говоря, повышенной. Ну и не будет лишним упомянуть, что из 40 тысяч людей, достигших Доусона, заявки застолбила лишь половина, золото на своих заявках нашли лишь пара тысяч, а разбогатели всего пара сотен.
В 99-м народ еще вяло ломился, но сам апекс лихорадки переместился собственно в Доусон. Через Скагуэй ехали больше коммерсанты и проститутки. А потом поток совершенно сошел на нет, как и недавно упомянутые города Дайя или Шип-Кэмп. Скагуэй был занят постройкой железной дороги – даже без массовых обогащений юконская земля вдруг оказалась заселена невиданным доселе количеством народа, которому нужны были товары и средства сообщения. К 1901-му узкоколейка через перевал Уайтпасс аж до самого Уайтхорса была построена и Скагуэй погрузился в дрему надолго, вплоть до Второй Мировой.
Новости
VIP
